Не имея представления, как поступить, Зотов предпочел остаться в расщелине, где обнаружилась удобная пещера. К тому же он убедился в том, что это вовсе не Земля, на это указывали и луна несколько больших размеров, и абсолютно незнакомое расположение звезд. Ну и куда, собственно, идти? А здесь хоть относительная безопасность от дикарей.

Перезимовать удалось ценой расхода последних патронов, которых у него в патронной сумке и без того изначально было всего три десятка. Остальное было во вьюках, оставшихся за гранью вместе с остальными членами экспедиции.

К концу следующего лета Семен Викторович понял, что население этого мира состоит не только из дикарей. Он услышал далекий выстрел и поспешил туда. Однако успел только спасти от мародеров тело погибшего. В отличие от дикарей этот оказался белым, в одежде несколько необычного, но все же вполне знакомого кроя, соответствовавшего эдак веку семнадцатому или восемнадцатому, вооруженный кремневым ружьем. Отбить тело ему удалось, израсходовав десяток револьверных патронов. Но зато он получил вполне исправное кремневое ружье, запас пороха и пуль.

Подпоручик стал задумываться о том, чтобы попытаться прорваться к очагам цивилизации, так как иного выхода просто не видел. Но дело было уже к поздней осени, и Зотов решил дождаться весны. Из имущества погибшего ему досталась и плохонькая карта, а скорее все же нарисованная от руки схема, на которой тем не менее имелись некие обозначения – похоже, сторон света и какой-то точки с названием. Эту пометку он классифицировал как поселение или форт. Его компас и компас убитого, как видно пионера, которыми так славился Новый Свет на Земле, работали вполне идентично, несмотря на абсолютно непонятные обозначения на втором. Расстояние до поселения оставалось загадкой, но у Зотова было примерное направление, где располагались цивилизованные места. Это был шанс. Малый, но шанс.

Однако планам этим осуществиться было не дано. С первыми холодами Семен Викторович сильно простудился. Проживание в пещере никак не способствовало выздоровлению, и он умер. Судя по всему, случилось это вскоре после того, как он запечатал свое послание.

Карта не сохранилась, но, по записям, Зотов собирался двигаться в юго-восточном направлении. После недолгих раздумий товарищи по несчастью решили поступить так же, как хотел и покойный. Подпоручик понятия не имел, когда портал заработает снова, и, возможно, поэтому подспудно старался держаться этой расщелины. Им было известно точно, что их жизни на подобное ожидание не хватит. Так что или вперед, или пулю в лоб. Но последнее еще успеется. Если же не удастся прорваться через дикарей… Так и разницы никакой.

Глава 3

Семейство Кафка

Нищему собраться – только подпоясаться. Эта поговорка вполне соответствовала их ситуации. Правда, Алексей с опаской поглядывал на увеличившуюся ношу. Как ни мизерны были трофеи, доставшиеся им от покойного, свою лепту в тяжесть снаряжения они внесут. Несмотря на то обстоятельство, что порох в пороховнице все же отсырел и слипся, Варакин и не подумал отказываться даже от кремневого ружья. Все было за то, что оно в рабочем состоянии и не составит труда привести его в норму.

Скажете, старье? Что же, глупо спорить. Но у него есть одно неоспоримое преимущество – для него не нужны патроны, достаточно раздобыть порох и можно стрелять хоть камнями, если не будет свинца для пуль. Помнится, век кремневых ружей на Земле был долгим, эдак сотни три лет. Так что миновавшая сотня лет никак не могла быть гарантом того, что вот этот кремневый мушкет утратил свою актуальность.

На момент начала путешествия их арсенал в общем насчитывал только триста девяносто шесть патронов к карабинам Мосина, триста пятьдесят к мелкашке и десять к нагану. Все. Больше патронов не было, и пополнить их неоткуда. В подобной ситуации пренебрежительно отмахиваться от рабочего образца огнестрельного оружия? Можно, только умным это никак не назовешь. Зачем в такой ситуации тащить за собой еще и драгунку? А на всякий случай, тем более боеприпасы к ней есть.

Однако несомненная правота всего этого никак не могла привнести покой в душу Алексея, успевшего вкусить все прелести перехода по пересеченной местности и теперь четко представлявшего, что значат даже полкило лишнего веса при длительном марше. Но Сергей успокоил напарника, напомнив про собак, которые вполне могут нести часть поклажи.

В путь выдвинулись на следующее утро. Можно было и после обеда, но Сергей справедливо рассудил, что коли уж местность населена враждебно настроенными людьми, то лучше иметь в запасе целый день, чтобы суметь как можно дальше проскочить на юго-восток. Алексей предложил было предпринять ночной марш, как уменьшающий вероятность встречи с дикарями. Но Варакин отмахнулся от этой затеи как от несусветной глупости.

– Да ты не обижайся, Леш. Ну сам посуди. Мы этих мест не знаем, местные знают. Ночью легко можно нарваться или на охотничью снасть, или еще на какую гадость, а нам травмы ну никак не нужны. И наконец, ночью не видно следов, которые также могут сообщить нам об опасности.

– Выходит, я дурак несусветный.

– Снова-здорово. Ты дурью не майся, а давай спрашивай, интересуйся, вот такие предложения выдвигай. Все это на пользу. Я же не учитель, а обучать тебя нужно, но с чего начать и не знаю. Так что давай как батя меня учил. Ты будешь почемучкой, а я буду злиться, пыхтеть, рычать и объяснять.

– Гляди, у меня этих «почему» будет…

– Кто бы сомневался. Но раз уж так все сложилось, то мы должны друг друга поддерживать, а значит, пора тебя учить жизни.

– Ну давай учи, учитель.

– Вот масло, начинай драить кремневку.

– Может, кашу сварю? Время к обеду, а мы в последний раз ели вчера.

– Неплохо бы, но придется обождать. Наши продукты могут храниться долго и пусть уж будут НЗ. Пока ты мушкет чистить будешь, мы с собачками пройдемся вокруг, может, кого подстрелю. Это будет куда правильнее.

Как ни странно, но выстрел прозвучал уже через полчаса. Спустя еще столько же времени появился и сам Варакин, неся в руках объемный и тяжелый узелок из шкуры, но выглядя при этом явно недовольным. Это обстоятельство обескуражило Алексея. Что могло так расстроить Сергея? На вопрос тот только отмахнулся, все еще пребывая в расстройстве.

– Ну сам посуди, кто так делает? Подстрелил целого лося. Толком не разделал, взял только филейные части. Со шкурой и вовсе не пойми что сотворил, отрезал только, чтобы можно было донести мясо. Да за такое нужно голову откручивать.

– Но ведь иначе же нельзя. Нам столько-то ну никак не нужно.

– Вот где ты прав, там ты прав. Но ведь чувствовать себя неправым ты мне не запретишь. Ладно, давай жарить мясо. Этого дня на три хватит и нам и собакам, а там будет видно.

– А может, стоило бы взять всего лося? Сделали бы волокуши, собак-то у нас целых четыре.

– Не, Леш, не пойдет. Лето, жара. Жареное мясо, может, еще пару-тройку дней продержится, а потом все одно протухнет. Сидеть здесь и заниматься копчением и вялением тоже неумно. Нужно выбираться к людям, да потом еще и обустраиваться, а там и осень и зима. Судя по записям Зотова, она тут ничем нашей зимушке не уступит. Так что только время потеряем. Кстати, теперь понятно, как Зотов тут без особых проблем прожил больше года. Зверье тут непуганое, и много его. Наверное, все дело в том, что местные сюда никогда не суются.

– Я что-то ни одного зверя не видел.

– Это вокруг холма, а чуть дальше так разве не спотыкаешься.

С рассветом двинулись в дорогу, полную неизвестности. Тут ведь мало проскочить через дикие земли до форпоста цивилизации. Надо еще подумать, как в этой самой цивилизации выживать, что подчас куда сложнее, чем в лесу. Проще говоря, у них не было никаких средств. У Алексея имелись массивная золотая цепь и печатка. Но они остались у родителей Сергея, потому как таскать на себе в тайге металл, способный явиться причиной несчастий, глупее не придумаешь. Какую опасность? А представьте себе падение и зацепившееся за корягу кольцо… Хорошо если просто сломаешь палец, а то ведь можно и оторвать к черту. В Советской армии офицерам запрещали носить даже обручальные кольца. У военной техники всяких выступающих частей, за которые можно зацепиться, предостаточно.